Зелёная Роща… Живописное название деревеньки Россонского района ласкает слух и вызывает желание побывать в этом уютном местечке, окруженном лесом. Сейчас  там протекает тихая, размеренная жизнь мирно соседствующих друг с другом сельских жителей. Но если перелистать страницы прошлого деревни, можно услышать размеренный стук колес и мощный гул поезда, почувствовать запах угольного дыма и оказаться в суете пассажиров, ожидающих транспорт за незамысловатыми разговорами. Десятки лет назад лесную дорогу покрывали полотна железнодорожных рельс, а деревенька была одним из пунктов остановки поезда, двигавшегося на пути в Ленинград. Тогда она так и называлась – станция «Россоны». В бывшем  железнодорожном посёлке проходили детство и юность двух родных сестёр Анны Андреевны Бобровой и Агафьи Андреевны Милькевич. Они помнят свою деревеньку такой, какой она была раньше, и никогда не забудут, как после войны из руин восстанавливали её, вдыхая в родное местечко новую жизнь, только уже с другим обликом и другим названием – Зелёная Роща…
Всю свою жизнь две сестры были рядом друг с другом, разделяли между собой и радости, и невзгоды. Вот и сейчас они по-прежнему живут в Зелёной Роще в соседних домах. Анне Андреевне пошел уже сотый год, ее сестра Агафья Андреевна на 12 лет моложе. Сквозь череду прошедших лет, в минувшие дни их возвращают только память и семейный архив, вмещающий больше сотни черно-белых фотографий, на которых запечатлены лица их родных, друзей и соседей.

В деревне было
шумно и людно

– Наша семья была большая и трудолюбивая: отец, мать, двое братьев и три сестры, – рассказывает Агафья Андреевна. – Первые годы своей жизни я провела неподалёку от Зеленой Рощи, на родине моего отца – хуторе Косиловка. Сейчас на том месте находится кладбище. Родители с детства приучали нас к труду, учили ценить его плоды, воспитали чувство ответственность за свои поступки, за порученное дело.
В Зелёную Рощу мы переехали в 1935 году. Наша сестричка тогда была совсем маленькая, старшего брата забрали в армию, а я к тому времени уже пошла в школу. На учёбу ходили пешком. Здание школы тогда находилось в Россонах, недалеко от церкви. Придя с учёбы, помогали матери по хозяйству и в воспитании младшеньких детей.
В деревне раньше было шумно и людно. На железнодорожной станции всегда мелькали потоки пассажиров. Возле ларька собирались очереди. В посёлке был свой железнодорожный клуб. Мы со сверстниками  ходили на танцы, организовывали развлекательные вечера, выступали на сцене с концертной программой. Все жители в основном работали на железнодорожной станции. Мой брат был дежурным, Анечка работала стрелочницей, а отец загружал и выгружал вагоны. Вот так, в семейных хлопотах и заботах, в мире и согласии жизнь текла своим чередом…

Бомбили нас без конца
Суровые годы военного лихолетья не обошли стороной  и станцию «Россоны». Война тяжело прокатилась по посёлку, много страданий и несчастья принесла её жителям, навсегда изменив привычное течение их тихих и счастливых будней и праздников.
– Когда началась война, всё в мгновение оборвалось, – рассказывает Агафья Андреевна, и в ее глазах появляются слезы. –  В нашем посёлке частыми «гостями» стали немцы. По просёлочной улице ходили партизаны, неподалёку находился их штаб. Мы боялись и тех, и других. Страшно боялись войны и оружия. Боялись этих неожиданных и беспокойных изменений в нашей размеренной сельской жизни.
Бомбили нас без конца. Приходилось прятаться в окопах и землянках. Нам повезло: отца не отправили на фронт, так как он не подходил по годам. Поэтому с ним нашей семье было намного легче выживать в суровых условиях военного времени, чем остальным жителям. Но друг другу соседи при любой возможности всегда помогали.

Когда партизаны начали отступать, вместе с ними покинули посёлок и местные жители. Некоторые семьи забрали с собой большие тюки с вещами и домашнее хозяйство. Когда дошли до деревни Горы, попали под страшную бомбёжку. Многие в этом «аду» не выжили. Под громкий плач, истошный крик и яростные взрывы снарядов убитые тела тяжёлым грузом падали в протекающую рядом речку. Слава Богу, все члены нашей семьи остались живы.
После этого скитались по разным хуторам, жили в домах встретившихся нам на пути людей. Через некоторое время пришлось отступать на территорию России. Там, неподалёку от деревни, название которой уже не помню, мы коротали время в землянках, надеясь, что война скоро закончится. Питались в основном  рыбой, которую мужики глушили в озере. К счастью, у нас ещё была корова, поэтому молока хватало. Носили его военным на продажу.
Когда освободили Россонский район, мы вернулись обратно. С нетерпением добирались до родного местечка, а когда пришли, ахнули: вокруг простиралось пустое поле. Ни одной хатки вокруг, ни одного хлева… Всё будто стерлось с лица земли. Пришлось ночевать прямо возле дороги. На следующий день обнаружили, что целой осталось казенная баня, которую мой отец топил до войны. Здание стало старым и гнилым, но главное, что была крыша над головой. Там и начали жить…

Не было дня
счастливее этого

– Наконец закончилась война. Не могу выразить словами то впечатление, которое произвела на нас эта радостная весть, мгновенно разнёсшаяся по округе, – восклицает Агафья Андреевна. – В нашей жизни не было дня счастливее этого! Потихоньку семьи своими силами начали восстанавливать деревню, а точнее, возводить её с нуля. Валили лес, на тачке таскали брёвна к месту будущего дома. И взрослые, и дети трудились не покладая рук. Вскоре поле начало заполняться небольшими хатками. Послевоенная жизнь была тяжёлой, но успокаивало то, что есть свой дом и соседи, которые всегда помогут и выручат.   
Сейчас в Зелёной Роще живет больше 20-ти хозяев. У каждого свой быт, своё хозяйство, своя семья. С соседями живем дружно, но нет такой сплочённости, которая была у людей раньше. Молодёжь разъехалась по городам и райцентрам. Старожилов деревни практически не осталось. Ничего уже не напоминает о том, что здесь когда-то был железнодорожный посёлок. Но порой, прогуливаясь по просёлочной дороге, невольно погружаешься в воспоминания. И тогда, крепко задумавшись, будто слышишь гул приближающего поезда: это далекое прошлое ностальгическим эхом отдается в памяти…