Для Светланы Леонович (на снимке) жизнь до чернобыльской аварии шла в привычном
русле. Родная деревушка Ласка, чтона Гомельщине. Замужество. Рождение детей.
Апрельский день 1986 года изменил привычный уклад...
– Мы жили в деревне Ласка. Сейчас она слилась с райцентром Наровля и превратилась в улицу Ласковую. Когда случился взрыв на Чернобыльской АЭС, дочке не было и трёх лет, а сыну только две недели. О том, что случилось нечто страшное, мы могли только догадываться. Весна, тепло. Я постоянно гуляла с коляской по улице. И только по дороге ехали и ехали колонны машин с военными. Помню, перебираем картошку во дворе, снова автомобили, и все люди в респираторах. Картина жутковатая. От страха и неведения замирало сердце. Мы ничего не знали, никто не говорил, не объяснял. Привычная жизнь, но со странным предчувствием.
Спустя пару дней всё-таки узнали, что на атомной электростанции случился взрыв. У сестры муж работал в милиции, он как раз вернулся с дежурства и стал говорить, что надо «уцякаць», идёт радиация, районное начальство уже вывезло свои семьи.
Мы тоже убежали. Ночью сели на поезд, я с двоими детьми и двумя племянницами. Отправились к далёким родственникам в Московскую область, в деревню Петушки. Это было на третий день после взрыва. Таких, как мы, целые вагоны. Все были напуганы и понимали: нужно уезжать с заражённой территории подальше.
Как-то не верилось, что взрыв может принести такие серьёзные последствия. Сестра осталась в Наровле. Мы все ждали какого-то результата, может, всё нормализируется и не всё так страшно.
В Московской области пробыли до августа. Сестра сообщила, что нужно возвращаться, потому что из Наровли планируется эвакуировать матерей с детьми.
Нас загрузили в автобус и повезли в столичный санаторий «Криница», с собой из вещей ничего не разрешили взять, в чём стояли, в том и поехали. Всё необходимое получили на месте: одежду, коляску и другую помощь. Раз в неделю к нам привозили мужей. Автобус специально выделяли для таких поездок, причём бесплатно. Мне строго-настрого запретили кормить ребёнка грудью, пришлось переводить на искусственное питание.
В санатории пробыли до октября, затем разрешили вернуться домой. Тогда ещё наровлянских никуда не переселяли, но родители настояли на том, чтобы мы переехали в чистый район. Мама была медиком, поэтому она понимала, как жизнь на загрязнённой территории может отразиться на детях. Они были ещё совсем крохами. А вот свекровь недоумевала: зачем нужно покидать обжитое место и ехать невесть куда, ведь большинство наровлянских никуда не собирается бежать.
Стали искать места, куда можно было бы уехать, так сказать, сбежать от радиации. Через родственников нашли Россоны. И уже в декабре 1986 года перебрались сюда. Оказывается, сюда переехало достаточно много моих земляков. Со всеми поддерживали связь, ходили друг к другу в гости.
Многие переселенцы везли на новое место нехитрые пожитки: посуду, мебель, подушки, одеяла. Некоторые умудрялись прихватить с собой и дрова, и даже сено. Мы ничего не взяли, заживались с нуля.
Муж устроился в ПМК-41 трактористом, я пришла работать в поликлинику. Через несколько лет супруг получил от работы жильё. Дети уже выросли. Дочка с семьёй живёт в Россонах, сын – в Минске, но он с семьёй часто бывает у нас.
О том, что пришлось так спешно покинуть малую родину, не жалею. Мы все понимали, что оставаться на заражённой территории небезопасно. Сам, может быть, и не поехал бы, но в первую очередь думали о детях, их здоровье. Да и сами были молодыми, те, кто постарше, никуда не поехали. Мама и сестра с семьёй также остались в Наровле. Правда, племянницы, когда учились в Полоцке, постоянно бывали у меня.
Часто общаюсь с сестрой. Она мне рассказывает о родственниках, знакомых. Во время таких рассказов я как будто переношусь за сотни километров на свою малую родину. Единственное, что очень огорчает – это чернобыльский отпечаток на здоровье людей. Многих моих одноклассников уже нет в живых. Съедает онкология. Особенно подвержены щитовидка и лёгкие. Все мы понимаем, откуда берутся такие болезни...
В родных местах не была уже 11 лет. В прошлом году сын с дочкой туда ездили. Очень им понравилось, Наровлянщина расстроилась, приросла новыми домами и объектами инфраструктуры. А чего только стоит набережная реки Припять, почти что морской пляж!
В последнее время как-то больше стала думать о малой родине, нет-нет, да и проскочит грусть. Но менять место жительства уже не собираюсь. На Россонщине прошла большая часть жизни, здесь выросли дети, за плечами 35 лет медицинского стажа... Куда бежать?
Очень настораживает сегодняшняя обстановка в мире и совсем близкая угроза ядерной войны. Если от Чернобыля мы смогли убежать, то от современного ядерного оружия бежать уже не будет кому и куда...